Неточные совпадения
Огонь потух; едва золою
Подернут уголь
золотой;
Едва заметною струею
Виется пар, и теплотой
Камин чуть дышит. Дым из трубок
В трубу уходит. Светлый кубок
Еще шипит среди стола.
Вечерняя
находит мгла…
(Люблю я дружеские враки
И дружеский бокал вина
Порою той, что названа
Пора меж волка и собаки,
А почему,
не вижу я.)
Теперь беседуют друзья...
Паратов. Что такое «жаль», этого я
не знаю. У меня, Мокий Парменыч, ничего заветного нет;
найду выгоду, так все продам, что угодно. А теперь, господа, у меня другие дела и другие расчеты. Я женюсь на девушке очень богатой, беру в приданое
золотые прииски.
Лариса. Лжете. Я любви искала и
не нашла. На меня смотрели и смотрят, как на забаву. Никогда никто
не постарался заглянуть ко мне в душу, ни от кого я
не видела сочувствия,
не слыхала теплого, сердечного слова. А ведь так жить холодно. Я
не виновата, я искала любви и
не нашла… ее нет на свете… нечего и искать. Я
не нашла любви, так буду искать
золота. Подите, я вашей быть
не могу.
Но,
не слушая или
не слыша возражений, толстовец искусно — как
находил Клим — изображал жуткую картину: безграничная, безмолвная тьма, в ней,
золотыми червячками, дрожат, извиваются Млечные Пути, возникают и исчезают миры.
Он сравнивал ее с другими, особенно «новыми» женщинами, из которых многие так любострастно поддавались жизни по новому учению, как Марина своим любвям, — и
находил, что это — жалкие, пошлые и более падшие создания, нежели все другие падшие женщины, уступавшие воображению, темпераменту, и даже
золоту, а те будто бы принципу, которого часто
не понимали, в котором
не убедились, поверив на слово, следовательно, уступали чему-нибудь другому, чему простодушно уступала, например, жена Козлова, только лицемерно или тупо прикрывали это принципом!
После обеда адмирал подал Кавадзи
золотые часы; «к цепочке, которую вам сейчас подарили», — добавил он. Кавадзи был в восторге: он еще и в заседаниях как будто напрашивался на такой подарок и все показывал свои толстые, неуклюжие серебряные часы, каких у нас
не найдешь теперь даже у деревенского дьячка. Тсутсую подарили часы поменьше, тоже
золотые, и два куска шелковой материи. Прочим двум по куску материи.
P.S. Мой муж, вероятно,
не особенно огорчится моим отъездом, потому что уже, кажется,
нашел себе счастье en trois…. [втроем (фр.).] Если увидите Хину, передайте ей от меня, что обещанные ей Половодовым
золотые прииски пусть она сама постарается отыскать, а лично от себя я оставляю ей на память моего мохнатого друга Шайтана».
Но о честности Смердякова подтвердил почти с жаром и тут же передал, как Смердяков, во время оно,
найдя оброненные барские деньги,
не утаил их, а принес барину, и тот ему за это «
золотой подарил» и впредь во всем доверять начал.
К вечеру мы дошли до маленькой зверовой фанзы, которую, по словам Чан Лина, выстроил кореец-золотоискатель.
Золота он
не нашел, но соболей в тот год поймал много. Тут мы остановились. В сумерки Чан Лин и Дерсу ходили на охоту и убили сайка [Годовалый телок-изюбр, оставивший матку.]. Ночью они по очереди и сушили мясо.
Видя, что
золото не так-то легко
найти и что для этого нужны опыт, время и деньги, они решили поселиться тут же, где-нибудь поблизости.
Вдруг индейца
нашли убитым в квартире. Все было снаружи в порядке: следов грабежа
не видно. В углу, на столике, стоял аршинный Будда литого
золота; замки
не взломаны. Явилась полиция для розысков преступников. Драгоценности целыми сундуками направили в хранилище Сиротского суда: бриллианты, жемчуг,
золото, бирюза — мерами! Напечатали объявление о вызове наследников. Заторговала Сухаревка! Бирюзу горстями покупали, жемчуг… бриллианты…
Из первых учеников я давно спустился к середине и
нахожу это наиболее для себя подходящим: честолюбие меня
не мучит, тройки
не огорчают… А зато на пруду в эти лунные ночи грудь дышит так полно, и под свободные движения так хорошо работает воображение… Луна подымается, заглядывает в пустые окна мертвого замка, выхватывает
золотой карниз, приводит в таинственное осторожное движение какие-то неясные тени… Что-то шевелится, что-то дышит, что-то оживает…
Старик шел
не торопясь. Он читал вывески, пока
не нашел то, что ему нужно. На большом каменном доме он
нашел громадную синюю вывеску, гласившую большими
золотыми буквами: «Хлебная торговля Т.С.Луковникова». Это и было ему нужно. В лавке дремал благообразный старый приказчик. Подняв голову, когда вошел странник, он машинально взял из деревянной чашки на прилавке копеечку и, подавая, сказал...
— Хуже… Тарас-то Мыльников ведь натакался на жилу. Верно тебе говорю… Сказывают,
золото так лепешками и сидит в скварце, хоть ногтями его выколупывай. Этакой жилки, сказывают, еще
не бывало сроду. Окся эта самая робила в дудке и
нашла…
— Шишка и есть: ни конца ни краю
не найдешь. Одним словом, двухорловый!.. Туда же,
золота захотел!.. Ха-ха!.. Так я ему и сказал, где оно спрятано. А у меня есть местечко… Ох какое местечко, Яша!.. Гляди-ка, ведь это кабатчик Ермошка на своем виноходце закопачивает? Он… Ловко. В город погнал с краденым
золотом…
— Наплюй на него, Наташка… Это он от денег озорничать стал. Погоди, вот мы с Тарасом обыщем
золото… Мы сейчас у Кожина в огороде робим.
Золото нашли… Вся Тайбола ума решилась, и все кержаки по своим огородам роются, а конторе это обидно. Оников-то штейгеров своих послал в Тайболу: наша, слышь, дача. Что греха у них, и
не расхлебать… До драки дело доходило.
— Он, значит, Кишкин, на веревку привязал ее, Оксюху-то, да и волокет, как овцу… А Мина Клейменый идет за ней да сзади ее подталкивает: «Ищи, слышь, Оксюха…» То-то идолы!.. Ну, подвели ее к болотине, а Шишка и скомандовал: «Ползи, Оксюха!» То-то колдуны проклятые! Оксюха, известно, дура: поползла, Шишка веревку держит, а Мина заговор наговаривает… И
нашла бы ведь Оксюха-то, кабы он
не захохотал. Учуяла Оксюха
золотую свинью было совсем, а он как грянет, как захохочет…
— На что похожи эти облака? — спросила Зинаида и,
не дожидаясь нашего ответа, сказала: — Я
нахожу, что они похожи на те пурпуровые паруса, которые были на
золотом корабле у Клеопатры, когда она ехала навстречу Антонию. Помните, Майданов, вы недавно мне об этом рассказывали?
— Потом, когда родятся у вас дети, — приеду я к вам, буду нянчиться с ними. И заживем мы там
не хуже здешнего. Работу Паша
найдет, руки у него
золотые…
Устинья Наумовна. С чего это ты взяла? Откуда
нашел на тебя эдакой каприз? Разве я хулю твое платье? Чем
не платье — и всякий скажет, что платье. Да тебе-то оно
не годится; по красоте-то твоей совсем
не такое надобно, — исчезни душа, коли лгу. Для тебя
золотого мало: подавай нам шитое жемчугом. Вот и улыбнулась, изумрудная! Я ведь знаю, что говорю!
Кейзер приехал в редакцию, но меня
не нашел. Уже зимой Болдоха, арестованный на месте другого преступления, указал всех участников. Дело «
Золотого» разбиралось в окружном суде и кончилось каторгой.
Казалось, с его праведным царствием настал на Руси новый
золотой век, и монахи, перечитывая летописи,
не находили в них государя, равного Иоанну.
Это была особа старенькая, маленькая, желтенькая, вострорылая, сморщенная, с характером самым неуживчивым и до того несносным, что, несмотря на свои
золотые руки, она
не находила себе места нигде и попала в слуги бездомовного Ахиллы, которому она могла сколько ей угодно трещать и чекотать, ибо он
не замечал ни этого треска, ни чекота и самое крайнее раздражение своей старой служанки в решительные минуты прекращал только громовым: «Эсперанса, провались!» После таких слов Эсперанса обыкновенно исчезала, ибо знала, что иначе Ахилла схватит ее на руки, посадит на крышу своей хаты и оставит там,
не снимая, от зари до зари.
— Милый! Заросла наша речка гниючей травой, и
не выплыть тебе на берег — запутаешься! Знаю я этот род человеческий! Сообрази — о чём думают? Всё хотят
найти такое, вишь, ружьё, чтобы
не только било птицу, а и жарило! Им бы
не исподволь, а — сразу,
не трудом, а ударом, хвать башкой оземь и чтобы
золото брызнуло! Один Сухобаев, может, гривенника стоит, а все другие — пятачок пучок! Ты их — брось, ты на молодых нажми, эти себя оправдают! Вон у меня Ванюшка, внук…
Лишь много лет спустя, когда по Тавассе стали
находить золото, возникло предположение авантюры,
золотой мечты, способной обращать взрослых в детей, но и с этим, кому была охота, мирился только тот, кто
не мог успокоиться на неизвестности.
Сиговым принес жилку один вогул, а Кутневы сами
нашли золото, хотя и
не совсем чисто.
— Эх вы, Гордей Евстратыч…
Нашли о чем горевать!.. Я вам скажу, что мы еще
не такое
золото отыщем. Приезжайте ко мне потолковать, а вот вам моя карточка.
— Ах, мамынька, мамынька! Да разве Маркушка сам жилку
нашел? Ведь он ее вроде как украл у Кутневых; ну а Господь его
не допустил до
золота… Вот и все!.. Ежели бы Маркушка сам отыскал жилку, ну, тогда еще другое дело. По-настоящему, ежели и помочь кому, так следовало помочь тем же Кутневым… Натурально, ежели бы они в живности были, мамынька.
— На всех приисках одна музыка-то… — хохотал пьяный Шабалин, поучая молодых Брагиных. — А вы смотрите на нас, стариков, да и набирайтесь уму-разуму. Нам у
золота да
не пожить — грех будет… Так, Архип? Чего красной девкой глядишь?.. Постой, вот я тебе покажу, где раки зимуют. А еще женатый человек… Ха-ха! Отец
не пускает к Дуне, так мы десять их
найдем. А ты, Михалко?.. Да вот что, братцы, что вы ко мне в Белоглинском
не заглянете?.. С Варей вас познакомлю, так она вас арифметике выучит.
И повели мы
золотых персидских жеребцов в донские табуны и довели благополучно, и я в степи счастье свое
нашел. А
не попади я зипуном в тузлук —
не унюхал бы меня старый казак Гаврило Руфич, и
не видел бы я степей задонских, и
не писал бы этих строк!
Господа! Если к правде святой
Мир дорогу
найти не умеет, —
Честь безумцу, который навеет
Человечеству сон
золотой!
Вышневский. Вы
не требовали; но я должен был чем-нибудь вознаградить вас за разность в летах. Я думал
найти в вас женщину, способную оценить жертвы, которые я вам принес. Я ведь
не волшебник, я
не могу строить мраморных палат одним жестом. На шелк, на
золото, на соболь, на бархат, в который вы окутаны с головы до ног, нужны деньги. Их нужно доставать. А они
не всегда легко достаются.
Незнамов. Постой! Представь себе, что человек бедный, самый бедный, который всю жизнь
не видал в руках гроша,
нашел вдруг груду
золота…
Обыскали мертвого, но ничего свидетельствующего о личности
не нашли: кожаный потертый портсигар с одной сломанной папиросой, старую, порванную на сгибах карту уезда и кусок бинта для перевязки — может быть, и Жегулев, а может, и
не он. В десятке шагов от землянки набрели на
золотые, старые с репетицией часы, но выбросил ли их этот или, убегая, обронил другой, более настоящий Сашка Жегулев, решить
не могли.
Он старался придумать способ к бегству, средство, какое бы оно ни было… самое отчаянное казалось ему лучшим; так прошел час, прошел другой… эти два удара молотка времени сильно отозвались в его сердце; каждый свист неугомонного ветра заставлял его вздрогнуть, малейший шорох в соломе, произведенный торопливостию большой крысы или другого столь же мирного животного, казался ему топотом злодеев… он страдал, жестоко страдал! и то сказать: каждому свой черед; счастие — женщина: коли полюбит вдруг сначала, так разлюбит под конец; Борис Петрович также иногда вспоминал о своей толстой подруге… и волос его вставал дыбом: он понял молчание сына при ее имени, он объяснил себе его трепет… в его памяти пробегали картины прежнего счастья,
не омраченного раскаянием и страхом, они пролетали, как легкое дуновение, как листы, сорванные вихрем с березы, мелькая мимо нас, обманывают взор
золотым и багряным блеском и упадают… очарованы их волшебными красками, увлечены невероятною мечтой, мы поднимаем их, рассматриваем… и
не находим ни красок, ни блеска: это простые, гнилые, мертвые листы!..
Наконец поток мой иссяк, и застенчивым движением я вынул из кармана справочник в красном переплете с
золотыми буквами. Верный друг мой, с которым я
не расставался на первых шагах моего трудного пути. Сколько раз он выручал меня, когда проклятые рецептурные вопросы разверзали черную пропасть передо мной! Я украдкой, в то время как пациент одевался, перелистывал странички и
нашел то, что мне было нужно.
К этим вычислениям остается добавить только то, что старателям золотопромышленники платят
не 2 рубля за золотник, а 1 рубль 70–80 копеек, а затем, если скупщики
находят выгодным получать от старателей краденое
золото даже по 4 1/2 рубля за золотник — значит, им выгодна такая операция.
— Сорока на хвосте принесла… Хе-хе! Нет, вы
не ошиблись в выборе: самая пышная дивчина на всем прииске. Я
не уступил бы вам ее ни за какие коврижки, да вот проклятый ревизор на носу…
Не до Наськи!.. А вы слыхали, что ревизор уж был на Майне и
нашел приписное
золото? О, черт бы его взял… Где у этого Синицына только глаза были?.. Теперь и пойдут шукать по всем приискам, кто продавал Синицыну
золото… Тьфу!.. А еще умным человеком считается… Вот вам и умный человек.
Затем предстали пред царем три человека. Ведя общее торговое дело, нажили они много денег. И вот, когда пришла им пора ехать в Иерусалим, то зашили они
золото в кожаный пояс и пустились в путь. Дорогою заночевали они в лесу, а пояс для сохранности зарыли в землю. Когда же они проснулись наутро, то
не нашли пояса в том месте, куда его положили.
Близ рубежа чужой земли
Аулы мирные цвели,
Гордились дружбою взаимной;
Там каждый путник
находилНочлег и пир гостеприимный;
Черкес счастлив и волен был.
Красою чудной за горами
Известны были девы их,
И старцы с белыми власами
Судили распри молодых,
Весельем песни их дышали!
Они тогда еще
не знали
Ни
золота, ни русской стали!
— Я? Конечно, в гусарах, — с живостью заговорил Петр Васильич, — и в каком полку! Такого другого полка в целом свете
не найдешь!
Золотой был полк! Начальники, товарищи — что за люди были! Но вам… я
не знаю… вам, по-моему, надо в уланы. Вы белокуры, талия у вас тоненькая: все это идет.
Который даровал свободу
В чужие области скакать,
Позволил своему народу
Сребра и
золота искать;
Который воду разрешает,
И лес рубить
не запрещает;
Велит и ткать, и прясть, и шить;
Развязывая ум и руки,
Велит любить торги, науки
И счастье дома
находить...
«Ничего мы ни у кого
не унесли, а бежим от лютости графа Каменского и хотим уйти в турецкий Хрущук, где уже немало наших людей живет. И нас
не найдут, а с нами есть свои деньги, и мы вам дадим за одну ночь переночевать
золотой червонец и перевенчаться три червонца. Перевенчать, если можете, а если нет, то мы там, в Хрущуке, окрутимся».
— Самому быть
не доводилось, — отвечал Артемий, — а слыхать слыхал: у одного из наших деревенских сродники в Горах живут [То есть на правой стороне Волги.], наши шабры [Соседи.] девку оттоль брали. Каждый год ходят в Сибирь на золоты прииски, так они сказывали, что
золото только в лесах там
находят… На всем белом свете
золото только в лесах.
— Да впрямь ли ты это на Ветлуге
нашел? — спросил Патап Максимыч,
не спуская глаз с
золотой струи, падавшей из рук паломника.
— Как сказано, так и будет, а
не хочешь, других охотников до
золота найдем, — спокойно ответил Стуколов.
Найти золотой прииск там
не мудреное дело, только нашему брату
не дадут им пользоваться.
Человек сказал: «Я боюсь воды и
не умею плавать, но я дам 20
золотых тому, кто достанет мешок». Мужик обрадовался и подумал: «Мне бог дал счастье за то, что у меня украли козу и осла». Он разделся, полез в воду, но мешка с
золотом не нашел; а когда он вылез из воды, его платья уже
не было.
А в толпе все рос и крепчал гул да говор… волнение снова начиналось, и все больше, все сильнее. Увещания священника, исправника и предводителя
не увенчались ни малейшим успехом, и они возвратились с донесением, что мужики за бунтовщиков себя
не признают, зачинщиков между собою
не находят и упорно стоят на своем, чтобы сняли с них барщину и прочли настоящую волю, и что до тех пор они
не поверят в миссию генерала, пока тот
не объявит им самолично эту «заправскую волю за
золотою строчкою».
Рассказы шведа дышали чем-то фантастичным и вместе с тем страшным и жестоким о первых временах поисков
золота в Калифорнии, где в одну неделю, в один день, люди, случалось, делались богатыми. Но швед, как и масса других золотоискателей, горько разочаровался. Он
не разбогател, хотя и
находил золото, он отдавал его за провизию, за обувь и платье, за инструменты, за вино. Наживались главным образом поставщики и торгаши, нахлынувшие вслед за пионерами, а
не самые пионеры.